Убийства мирных граждан, ковровые бомбардировки городов, братские могилы — всё то, что увидел мир в войне России против Украины, российские солдаты уже продемонстрировали за несколько десятилетий до этого. Чеченские военные кампании 90-х и 00-х годов, которые подавались гражданам как «борьба с террористами», лишили крова сотни тысяч людей, оставили города в руинах, а народ — с травмой и трагедией, о которой будут говорить веками. Наши подзащитные, которые своими глазами видели войну или слышали о ней от своих родственников, рассказывают, как Россия уничтожала независимость Ичкерии и её народ.
«Тогда была цель — освободиться от России» — о причинах войны
«Мы просто хотели отделиться: перед войной были митинги, народные волнения. Мало кто хотел, чтобы война вообще была, но все были как один — помогали друг другу. Кремль создал маску террористов для чеченцев, а мы просто хотели отсоединиться и быть независимыми. Но, видимо, Россия не хотела, чтобы мы самостоятельно жили».
«В моей семьей к этой войне относятся, как к войне за свободу. Понятное дело, что война — это плохо, но тогда была цель — освободиться от России. Мы поддерживали независимость Ичкерии и до сих пор поддерживаем, и все мои друзья и знакомые — за отделение Чечни от России. Как мы видим, ничего хорошего Россия нам не принесла: только геноцид».
«Везде, везде мертвые люди, везде, везде, везде…» — о боевых действиях
«В первую войну я страха не ощущал, маленький был. Мы в заводском районе жили, и с наших пятиэтажек город был виден как на ладони. Мы даже забирались на крыши, чтобы посмотреть, как идут боевые действия. Рядом с нами иногда, бывало, пролетали какие-то снаряды, вдалеке где-то взрывались, и осколки даже проносились рядом.
А во вторую войну было страшно. Тогда стреляли уже без разбору, по жилым домам, где живут мирные люди. Стреляли куда попало просто. И люди умирали, я даже трупы видел, и страшно было очень. Люди в подвалах сооружали подпорки, чтобы подвал не обвалился. Почти все время люди сидели по подвалам — бывало, выходили, готовили что-то на улице, там буржуйка стояла, потом спускались обратно в подвал. В квартирах жить было невозможно из-за внезапных артобстрелов, снаряд мог угодить прямо в квартиру».
«В первую чеченскую войну мне было 5-6 лет, мы жили в черте города. Атмосфера была вообще жесткая, всех бомбили, очень много людей умирали. Везде, везде мертвые люди, везде, везде, везде… Всё подряд бомбили. Иной раз вообще думал, что какие-то нелюди с тобой воюют, никакой гуманности. Мы прожили несколько лет в подвалах»
«Цель нашей семьи была — выжить, просто чтобы не убили. У нас были городские бомбоубежища, а были частные дома с подвалами. И обычно к этим частным домам все приходили и просились пожить. У нас такого подвала не было, мы сначала жили в городском бомбоубежище, а когда его разбили, приходилось скитаться по частным дворам. И каждый раз, когда в частном секторе скапливался народ, россияне обстреливали эти места. Хотя там находились мирные жители, никаких боевиков там не было, они все воевали»
«А бывали места, где ты просто не можешь высунуться из подвала. Мой район располагался во впадине, и наверху всегда дежурили снайпера. Не знаю, как у них там, по настроению было, но иной раз выйдешь — находишь несколько убитых, обычно дети, женщины, которые просто за водой пошли, потому что не было ни воды, ни газа, ничего — всё отключалось. И вот так вот люди бегали туда-сюда, старались выжить»
«Обстреливали все дома. И мне тетя рассказывала, как однажды в наш дом прилетел снаряд. Он не разорвался, но крыша рухнула. Я только был маленький, не помню этого. И, как мне тетя рассказывала, как она забежала и вынесла меня из дома».
«С мачехой мы обсуждали войну, потому что она ненавидела русских, и я задавалась вопросом «Почему?». Она рассказывала истории о том, как вместе с семьей и соседями пряталась в подвалах, какой ужас они испытывали. Мачеха называла геноцидом то, что делали русские в Чечне».
«Чеченцы всегда стараются предать своего мертвого земле, и русские сделали из этого бизнес» — о российских солдатах на войне
«Российские солдаты вели себя по-разному, я не буду сейчас всех грести под одну гребенку и говорить, что они все плохие. Были те, кто гуманно относились, но большинство пришли туда убивать, и они убивали людей, им было наплевать. Чеченцы ничего хорошего о пришедших солдатах не думали: люди пришли тебя убивать, и убивали тебя постоянно. Солдаты постоянно пьяные, постоянно мародерят, пришли к тебе домой и претензии какие-то предъявляют. Конечно, отношение было нехорошее к ним — какое может быть отношение к тому, кто пришел тебя убивать? А убивали очень много мирных людей, и никто это потом не расследовал. Убит — закопали где-то, разорвали, очень много трупов просто хоронили кучами в братских могилах»
«Российские солдаты в Чечне творили геноцид: убийства, похищения, фильтрационные лагеря, убивали людей самыми извращенными способами. У них были разные пытки. Чеченских женщин, которые были снайпершами на войне, привязывали к двум транспортным средствам и просто разрывали на две части. Уши отрезали похищенным, носы».
«Родственники рассказывали про массовые захоронения, братские могилы. Мирные жители о российских солдатах думали, как о террористах, как о преступниках — по-другому о них думать и не могли. В Чечне все считают это геноцидом, и это, по сути, и есть геноцид. Мы за эту войну потеряли 30 или 40 процентов мирного населения. Это геноцид, это никак по-другому не назвать».
«Мачеха рассказывала, как одного парня российские военные привязали к трактору и возили так по селу, пока он не умер. Из-за всего, что делали русские в Чечне, моя мачеха их ненавидела».
«Издевались, разрывали, убивали… Сколько людей не находили своих родственников, потому что они были жестоко убиты, а над трупами потом издевались. Русские потом умудрялись эти трупы продавать. В нашей традиции есть такое, что надо труп похоронить. Они издеваются, убивают, насилуют, а потом продают труп. Просили тысячу долларов за тело. Это стало бизнесом: русские видели, что чеченцы всегда стараются предать своего мертвого земле. И из этого сделали бизнес».
«После этих пыток человек уже не человек» — о «зачистках» чеченских городов от чеченцев
«Когда были «зачистки», это были самые жесткие времена. Если ты попадаешь под «зачистку» — все. Большинство уже не возвращались. А кто возвращался — уже не был человеком: весь поломанный, после этих пыток человек уже не человек. Их тысячи таких эпизодов, когда на увозили много ребят, и их уже никто больше никогда не видел, даже трупов их не нашли»
«Военные чеченцев забирали, русских не трогали, могли случайно во время артобстрела убить. Забирали молодежь, просто без разбору. Мне тогда было 16-17 лет, но я выглядел на 12-13 лет, — может, из-за этого меня оставляли. Это внезапно происходило всё: приезжали УАЗики, БТР, забирали всех, кого хотят. Вот идет парень — его берут, затаскивают и увозят в неизвестном направлении».
«Я помню, как к нашему дому приехали русские, и моему отцу и моему соседу пришлось через огороды уйти из дома, потому что вероятность того, что заберут, была очень велика. Их могли просто забрать, а потом человека вернули бы за большие деньги, либо труп вернули бы за деньги, как обычно это делали российские солдаты».
«Я нормально к ним отношусь, но я не желаю их в своем доме» — об отношении к русским
«Во время войны, в 96-м году, контрактников никто не жалел. А вот эти салаги, которым 17-18 лет, их было жалко. Я помню даже, мы им хлеб приносили, что-то из еды. Сами контрактники к своим же относились очень грубо. А эти бедолаги, призывники, ходили, еду просили, даже денег у них не было, чтобы купить что-то».
«Отец после войны хорошо общался с русскими, и когда я мачеху спрашивала про русских, она говорила: «Я нормально к ним отношусь, но я не желаю их в своем доме», — вот так она выражалась».
«В большинстве своем чеченцы именно к россиянам сейчас относятся положительно. Когда употребляют слово «русский», то чаще всего подразумевают именно Кремль, а не русское население. К населению относятся положительно. Я лично отношусь положительно. У меня нет такой неприязни, ненависти».
«Со своими сверстниками из Чечни я не обсуждала войну, но точно знала, что в моем окружении есть те, кто испытывают к русским ненависть из-за войны. Это можно было понять по сказанным вскользь словам по отношению к русским, и ты понимал, что они плохо относятся»
«Раньше, до первой кампании, очень много жило среди нас русских, армян. В основном — русских. Вот из нашего двора, в каждом доме или в каждом подъезде находились одна семья чеченцы, а остальные — русские, украинцы и так далее. Они также переживали как чеченцы, так же страдали, так же погибали. К русским относились нормально, даже несмотря на жестокость российских солдат. Да и мирные жители русские, которые проживали в Чечне, очень негативно относились к военным».
«Его проклинают, потому что он предатель» — об отношении к Ахмату Кадырову
«К Ахмат Кадырову относились очень негативно. Его проклинают, что он сдался, что он предатель. Перед войной он агитировал всех, чтобы все вышли на войну, и кто сколько может убивал русских, и многие поверили. Его до сих пор проклинают. Просто сейчас боятся говорить. Но большинство его просто ненавидят. Как предателя, как просто труса. За него никто не голосовал. В принципе, как и сейчас за младшего никто не голосует. Это такие фальсифицированные выборы, его никто не выбирал».
«Ахмат Кадыров, как все знают, предал свою страну: сперва звал всех на джихад, а потом перешел на другую сторону. И люди назвали его предателем».
«К Ахмату Кадырову у меня, у моего окружения, у моей семьи и у всех чеченцев, которых я знаю, отношение — плохое. Весь наш народ считает его предателем. Он сначала призывал наш народ воевать против России, а потом, когда люди вышли воевать, он сказал, что они преступники, перешел на сторону Россию, и всех, кого он призывал воевать, внезапно стали террористами и бандитами».
«Кадыров-младший — это просто быдло» — об отношении к нынешней власти
«Когда был Кадыров-старший, были похищения, но не такого масштаба. Сейчас просто за комментарий уже могут забрать, избить, похитить. В любом случае, это делается не без ведома Кремля, Путин об этом всё знает. Без его ведома Кадыров ничего не может сделать. Он сам по себе вообще трус. У многих чеченцев просто испанский стыд за него. Даже когда он рот открывает, стыдно даже слушать его. Стыдно и противно просто. Многие презирают его».
«После второй войны Грозный сильно поменялся. 90% города было полностью разрушено, а отстраивали уже не так. Кадыров, я думаю, не хотел бы, чтобы город чем-то напоминал «Грозный при Ичкерии». В Грозном Кадыров отстроил те улицы, по которым он разъезжает, а если отклониться от главных улиц, там можно увидеть такие ямы, как будто там БТРы прошлись. В том же Заводском районе, где я родился и вырос, — всё осталось разрушенным, только больницу отстроили два-три года назад. Если бы дотации, которые выделялись Чечне, направлялись на восстановление, можно было бы еще один Грозный на этом Грозном построить. Но семья Кадыровых всё разворовывает».
«Сейчас в Чечне кадыровская власть подмяла под абсолютно всё: любой бизнес, какой хотят, они отжимают, никакой предприниматель не решается открыть что-то. Не так помолился в мечети — тебя забирают. Коррупция на высшем уровне: только за деньги отпускают. Жестоко, свой же народ издевается над своим народом, вообще негуманно. Не знаю, с чем их сравнить, какие-то дикари».
«Есть ещё такое мнение в Чечне, что якобы Кадыров-старший не такой плохой, как его сын, Рамзан Кадыров, и якобы если бы он был жив, при нем было бы лучше. Но это не так, Кадыров-старший тоже был тем еще лицемером, предателем и преступником, не лучше своего сына. Но если у старшего более-менее были мозги, он был хоть как-то образован, то младший — это просто быдло, которому дали власть. Отношение к Кадырову у всех в моем окружении плохое. Он делает то же, что делала российская армия в Чечне, пример кадыровцам дали российские солдаты».
«Вообще в моей семье всегда говорили: да, была война, но тогда жить было легче и свободнее, чем сейчас, когда войны нет».
«Появилась какая-то надежда, что если Украина выиграет, все в Чечне поменяется» — о войне в Украине
«В моем кругу друзей и знакомых в Грозном отношение к войне в Украине — негативное. Все говорили, что, если их отправят на войну, они встанут на сторону украинцев. Мои сверстники — за Украину».
«Параллели с войной в Украине есть. Без разбору стреляют, обстреливают мирных жителей, ведут войну на поражение. Как в Чечне было, так и сейчас в Украине. Этими артобстрелами просто пытаются освободить территорию от мирных жителей. Люди начинают бежать. И стимул защищать пропадает: что защищать, если никого и нет? За пустой город воевать не особо хочется».
«Украинцы, конечно, молодцы, хорошо держаться. Просто у них поддержка со всего мира, это очень хорошо. У нас такой поддержки не было, а мы ждали — может, не материальную или военную, но хотя бы признание. Но российские СМИ тогда преподнесли для мирового сообщества, что чеченцы — террористы».
«Появилась какая-то надежда, что если Украина выиграет, то всё поменяется, как в России, так и в Чечне. Все надеются на это».
«Говорить об этом — опасно, чтить память — тоже» — о том, как в Чечне помнят о трагедии
«Кадыровы не любят вспоминать жертв войны, потому что по сути Путин начал эту войну по уничтожению. И об этом не говорят. Но о жертвах не перестанут помнить. У нас веками не забывается, передается из уст в уста, память могут пронести тысячелетиями. Практически каждая семья потеряла своих родных, близких, друзей. Мы из троюродных тоже потеряли в этой войне. Но у нас даже троюродные считаются тоже близкими, а не дальними родственниками».
«В школах об этом не рассказывают, хотя директор называл русских террористами, жаловался на них, но чтобы на уроках рассказывали — нет. Говорить об этом в Чечне опасно, чтить память — тоже»
«Эта тема при нынешней власти замалчиваются. Все в курсе, все знают, у кого кто умер. У всех кто-то умер, это незабытая история, и она никогда не забудется. Как можно забыть, когда у каждой семьи кто-то умер? На данный момент в школах эта тема не обсуждается, эта тема, которую замяли, чтобы с властью не конфликтовать. Но такое никогда не забудется!»
«Мы хотим независимую Чечню, потому что зависимую мы уже увидели» — о будущем Ичкерии
«Естественно, я бы хотел вернуться в Чечню. Я там родился, вырос, у меня там друзья, родственники. Сам город, в котором я вырос, — конечно, я его люблю, это моя Родина, и я в любом случае возвратился бы. Те, кто находятся за пределами, в большинстве своем думают так же. Что бы у них там ни было, какой бы бизнес ни вели, какие бы деньги ни имели, — все готовы приехать домой, пусть будут есть черный хлеб с водой, но будут у себя дома. Многие так думают и надеются.
«Вернуться на Родину каждый хочет, то же ностальгия. Ты с годами вспоминаешь каждый момент, каждый миг, проведенный в родном месте, в родном городе. Для меня это Грозный. Конечно, он не такой, какой был до войны, но всё равно. Улицы остались, хоть и преобразовались. Конечно, мне нравился тот город, который был раньше, но его уже не вернуть при всем желании. Даже если переделать — он будет уже не таким, но в памяти он всегда останется».
«Я бы вернулся в Чечню. Кто не любит свою Родину? Я всегда скучаю по своему дому, мне очень жаль, что на сегодняшний день вот так получилось, что свой же народ губит своих, никакой гуманности, никакой человечности».
«Я и все, кого я знаю, хотим независимую Чечню, потому что зависимую Чечню мы уже увидели, и хуже точно не будет, и без России мы сможем прожить. Лучше мы будем голодными и свободными, чем сытыми и жить в страхе. Потому что то, что сейчас в Чечне, — это для многих не жизнь, а выживание».