Подопечные кризисной группы СК SOS взамен родного дома, который им пришлось покинуть, обретают нечто иное — шанс на принятие, свободу самовыражения и любви. Такой, к примеру, вышла история Риты и Полины*, сбежавших с Кавказа из-за гомофобии. Ко Дню всех влюбленных они рассказали, как тайком от всех завязали отношения, через что им ради этого пришлось пройти и как они живут теперь.
*Имена героинь изменены из соображений безопасности
CК SOS: Когда вы впервые осознали особенности своей сексуальной идентичности?
Полина: То, что я лесбиянка, я осознала только несколько лет назад, где-то к 20 годам. Но у меня никогда не было интереса к мужскому полу, и не было романтических отношений с мужчинами.
Рита: В детстве я росла с убеждением, что предпочтения людей в выборе партнеров никоем образом не зависят от их гендерной идентичности. Это для меня было чем-то естественным. Где-то годам к 14-ти, когда я до беспамятства влюбилась в свою лучшую подругу, пока мои одноклассницы влюблялись в мальчишек, я поняла, что это не совсем и не для всех так.
Сталкивались ли вы с насилием или дискриминацией из-за своей идентичности, попытками аутинга?
Полина: С насилием и с дискриминацией не сталкивалась, так как я скрывала свою ориентацию. Об этом знали только мои самые близкие друзья. Они меня поддерживали, с их стороны не было никакой никакой дискриминации, никаких гомофобных высказываний и всего такого.
Рита: Для меня дискриминация была повсеместной. То есть даже в моем ограниченном, закрытом круге общения, который я формировала, казалось бы, из идейно близких людей, от которых я никогда не скрывала свои связи, зачастую могли звучать достаточно оскорбительные высказывания.
Чего уж говорить про открыто гомофобное общество вокруг, в котором было, например, возможно, как бы абсурдно это ни звучало, посвятить целую лекцию или семинар обсуждению того, что гомосексуальные персоны непременно попадут в ад. Это мой личный опыт, не самый приятный. Что касается аутинга, я лично с ним не сталкивалась, но переживала подобное вместе со своими партнершами.
Сколько лет вы вместе?
Полина: Мы встречаемся два с половиной года.
Рита: Незабываемых года!
А с чего начались ваши отношения?
Полина: Мы познакомились у меня на работе, а отношения у нас завязались только спустя пару месяцев. Все это время мы очень часто флиртовали друг с другом но каждая из нас боялась… Точнее, я боялась принять ее признание, и сама признаться. Но спустя три месяца после знакомства мы все-таки начали встречаться.
Рита: Можно сказать, что нас свела магическая сила кинематографа. Все началось с просмотра немого фильма ужасов, на который моя тогдашняя жизнь сильно походила.
Как вы поняли, что влюбились?
Рита: Как только ощутила фиксацию всех своих мыслей на контуре ее губ!
Полина: Рита мне понравилась с первой встречи. Так как я до этого никогда не была в отношениях, я не понимала что со мной происходит. С каждым днем я влюблялась в нее все сильнее. И до сих пор влюбляюсь. Я все время думала о ней и постоянно желала, чтобы она была рядом. Я поняла, что это чувство во мне сильнее, чем что-либо еще. Короче, тогда я и поняла, что по уши влюблена.
А как узнали, что это взаимные чувства?
Полина: Когда она сначала написала: «Если бы у нас был роман, как чудесно все было бы». А через какое-то время призналась, что любит меня.
Рита: Я человек, которому никогда не удается утаить свои чувства, потому я практически сразу во всем призналась. Перед этим она предпринимала аналогичную попытку, но не решилась, оставив меня в замешательстве.
Какими были ваши отношения до отъезда?
Полина: Тайными (смеется). На самом деле Рита — лучшее, что со мной случилось. Несмотря на всю сложность ситуации, из-за наших семей, общества, в котором мы жили, у нас получилось создать этот прекрасный мир для нас двоих. Она всегда проявляла нежность, обращалась ко мне ласково и с добротой. И мы никогда не ссорились. Бывали маленькие разногласия, но это нормально.
Рита: У нас не было возможности оставаться наедине, а потому мы были вынуждены мучительно изображать подруг на всех наших редких встречах. Иногда не видеть друг друга в течение долгого времени было настолько невыносимо, что мы придумывали любой предлог, чтобы повидаться хотя бы на долю секунды, спешно обняться и разойтись по делам.
Насколько тяжело было скрывать любовь в гомофобном обществе?
Полина: Довольно тяжело. Это постоянный страх. Мы не могли никому рассказать, и всегда приходилось осторожничать, чтобы случайно себя не выдать. Тяжело, когда единственный способ выразить свою любовь — это написать сообщение в мессенджере.
Рита: Обстоятельства практически полностью ограничили наши отношения виртуальным пространством. Все наши личные диалоги состоялись исключительно в сети, но и это требовало от меня постоянной бдительности, потому что в моем случае телефон мог в любой момент быть внезапно выхвачен из рук.
Подозревал ли кто-то, что вы не просто подруги?
Полина: Не знаю, если честно. Возможно, сестра Риты догадывалась, но, по крайней мере, она ничего не говорила. И слава богу.
Рита: Я не интересовалась, но, кажется, это было вполне очевидно! Однажды на меня взглянули, когда я спешила на встречу с Полиной, и заметили, что у меня слишком влюбленный вид.
Какие препятствия вам приходилось преодолевать, чтобы быть вместе?
Полина: Самым главным препятствием для меня был страх, но любовь к Рите намного сильнее. Я оставила ради нее, ради нас, все. Если понадобится, я готова сделать это еще раз.
Рита: Мы сказали друг другу: «Мой настоящий дом только там, где есть ты». А потом осознали, что если нам как целому нет места в тех стенах, где мы жили, то пора их покинуть.
Перед побегом, который грозил фатальным провалом, впервые поцеловались. Это требовало предварительных хитросплетений, расчет которых занял у нас около недели, но оно того стоило. Мы ушли, оставив абсолютно все, что у нас было, от семьи до работы, и долго скитались по городам и странам, скрываясь от преследования. Но ни разу не раскаялись в своем решении, невзирая на все трудности!
Как вы поддерживаете друг друга?
Полина: Мы стараемся всегда быть на связи, когда не рядом. Что бы ни случилось, мы есть друг у друга, и это самая сильная поддержка. Даже когда мне плохо, она находит нужные слова.
Рита: Я не знаю, откуда в ней столько внутренней силы, но она никогда ни в чем не сомневается. Она всегда заверяет меня, что все будет хорошо, и я всегда этому верю.
За что вы больше всего цените друг друга?
Полина: За ее доброе сердце, искренность, ум… За все, что делает ее той, кто она есть. За то, что наши отношения это единственное «место», где я чувствую себя дома!
Рита: Она излучает тепло! Я всегда согреваюсь рядом с ней. Безусловно, мне повезло. Это может походить на идеализацию, но она действительно исключительная. У нас бережные и открытые отношения, в которых можно сбрасывать все социальные маски и в полной мере быть самой собой.
Как вы справляетесь с трудностями в отношениях, если они есть?
Полина: Трудности есть у всех, наверное, но мы ставим наши чувства на первое место. И если что-то идет не так, то мы спокойно обсуждаем это.
Рита: Мне кажется, что отношения со мной всегда избыточно драматичны, и я всячески травмирую своих партнеров, как бы ни стремилась от этого избавиться. Но мы пытаемся обходиться без тайн и честно обсуждать даже самые болезненные моменты.
Есть ли у вас желание и готовность публично выражать свои чувства в новой стране? Изменилось ли самоощущение — в плане свободы быть собой?
Полина: Да, я не хочу больше бояться. Хочу иметь возможность обнимать, держать за руку или целовать любимую, когда мне захочется, не задумываясь, что вокруг подумают или скажут.
Рита: Я тяжело реагировала на то, что в России моя любовь оказывалась безымянной, скрытой и даже греховной. Кажется, с первой минуты пересечения границы я бездумно говорю о ней всем вокруг. В обществе, которое уже покинуло «чулан», к твоей самоидентификации относятся равнодушно. Я привыкаю к этому с большим воодушевлением.
Планируете сделать каминг-аут?
Полина: Да, я уже открыто говорю о своей ориентации при знакомстве.
Рита: А я уже сейчас ответила бы на этот вопрос своим именем и фамилией, но не могу решать за двоих.